На войне не только стреляют , минируют и разминируют, бомбят и взрывают, кидаются в рукопашную – там еще стирают белье, варят кашу, чистят кухонные котлы, пекут хлеб и многое другое необходимое для жизни Армии.  Война состоит не только из большого, но и из малого.  Армия шла впереди, а за ней «второй фронт» – прачки, автослесари, почтальоны, повара, пекари…

 Мы предлагаем вам вспомним о полевых кухнях Великой Отечественной войны. Для наших солдат они были не просто передвижными столовыми, где можно утолить голод. Полевая кухня помогала вспомнить дорогую атмосферу мирной жизни.  Надо ли говорить, что на голодный желудок сильно не повоюешь.

Бойцы 3-го Украинского фронта обедают у полевой кухни в Молдавии

И питание солдат — это один из факторов успеха армии. Многие ветераны Великой Отечественной войны с благодарностью вспоминали своих кормильцев на передовой - незаметных тружеников войны – поваров – хлебопеков.

У хлеба биография солдата,

У хлеба биография страны.

Он падал под осколками снаряда,

Под чёрной гарью на полях войны.

Его кромсали грубо ураганы,

Огонь войны косил сильней, чем град

Но всё равно, каким тот хлеб был пряным,

Когда ломоть отламывал солдат!

 (Ольга Ковалёва )

Боец дивизионной пекарни отпускает хлеб для частей на передовых

   Фронтовой черный кирпич хлеба – полноправный символ нашей победы в Великой Отечественной войне, он часто выпекался под открытым небом в земляных хлебопекарных печах. И приходилось это делать даже порой под обстрелом. Там, где это было возможно, печи делали из глины или кирпича.

      Солдат шахтерской дивизии Донбасса И. Сергеев рассказывал: «Я скажу о боевой хлебопекарне. Хлеб составлял 80% всего питания бойца. Как-то нужно было дать хлеб полкам в течение четырех часов. Въехали на площадку, расчистили глубокий снег и тут же, среди сугробов, на площадке сложили печь. Затопили, просушили ее и выпекли хлеб».

Выдача горячей пищи на полевой кухне

Александра Семеновна Масаковская, рядовая, повар: «Я не стреляла... Кашу солдатам варила. За это дали медаль. Я о ней и не вспоминаю: разве я воевала? Кашу варила, солдатский суп. Тягала котлы, баки. Тяжелые-тяжелые... Командир, помню, сердился: "Я бы пострелял эти баки... Как ты рожать после войны будешь?" Однажды взял – и все баки пострелял. Пришлось в каком-то поселке искать баки поменьше.

Придут солдатики с передовой, отдых им дадут. Бедненькие, все грязные, измученные, ноги, руки – все обмороженное. Особенно боялись морозов узбеки, таджики. У них же солнце всегда, тепло, а тут тридцать – сорок градусов мороза. Не может отогреться, кормишь его. Он сам ложки не поднесет ко рту...»

Наталья Мухаметдинова, рядовая, пекарь: «История у меня маленькая...

Старшина спрашивает: – Девочка, тебе сколько лет? – Восемнадцать, а что? – А то, – говорит, – нам несовершеннолетних не надо. – Что хотите, буду делать. Хоть хлеб печь. Взяли...»

Мария Семеновна Кулакова, рядовая, пекарь: «В военкомате собрали нас, так и так, мол, требуются женщины для фронтовых хлебопекарен. Труд этот очень тяжелый. У нас было восемь железных печей. Приезжаем в разрушенный поселок или город, ставим их. Поставили печи, надо дрова, двадцать-тридцать ведер воды, пять мешков муки. Восемнадцатилетние девчонки, мы таскали мешки с мукой по семьдесят килограммов. Ухватимся вдвоем и несем. Или сорок булок хлеба на носилки положат. Я, например, не могла поднять. День и ночь у печи, день и ночь. Одни корыта замесили, другие уже надо. Бомбят, а мы хлеб печем...»

Армейская полевая пекарня.Степной фронт

И. ШИЛО

«В войну я всегда мечтал о том, что наемся вдоволь черного хлеба: его тогда всегда не хватало. А еще два желания было: отогреться (в солдатской шинельке около пушки всегда было промозгло) да выспаться».

Ирина Николаевна Зинина, рядовая, повар: «До войны я жила счастливо... С папой, с мамой. Папа у меня с финской вернулся. Он пришел без одного пальца на правой руке, и я у него спрашивала: "Папа, зачем война?" А война скоро пришла, я еще не подросла, как надо. Из Минска эвакуировалась. Привезли нас в Саратов. Там я в колхозе работала.

Вызывает меня председатель сельсовета: – Я думаю о тебе, девочка, все время.

Я удивилась: – А что вы, дяденька, думаете?

– Если б не эта проклятая деревяшка! Все это проклятая деревяшка...

Стою, ничего не соображаю. Он говорит: – Прислали бумагу, надо двоих на фронт, а мне некого послать. Сам бы пошел, да эта проклятая деревяшка. А тебя нельзя: ты эвакуированная. А может, пойдешь? Две девчонки у меня: ты да Мария Уткина.

Мария была такая высокая, девка что надо, а я не очень. Я так себе.

– Пойдешь?

– А мне обмотки дадут?

Мы были оборванные: что мы там успели с собой взять!

– Ты такая хорошенькая, тебе ботиночки там дадут.

И я согласилась... Сгрузили нас с эшелона, за нами прибыл дядька, здоровый, усатый, и никто с ним не поехал. Не знаю почему, я не спрашивала, я была не активистка, первая никуда не лезла. Не понравился нам этот дядька. Потом приезжает красивый офицер. Кукла! Он уговорил, и мы поехали. Приехали в часть, а там этот усатый дядька, смеется: "Ну, что, курносые, со мной не поехали?"

Майор вызывал нас по одной и спрашивал: "Что ты умеешь?"

Одна отвечает: "Коров доить". Другая: "Картошку дома варила, маме помогала". Вызывает меня: – А ты? – Стирать умею.– Вижу, девка хорошая. Если бы ты варить умела. – Умею.

Целый день варю еду, а приду ночью – солдатам постирать надо. На посту стояла. Мне кричат: "Часовой! Часовой!" – а я ответить не могу – сил нет. Сил нет даже подать голос...»

Женщина- хлебопек гвардейской части в полевой хлебопекарне на Курской дуге. 07.43г

   Победа далась советскому народу невероятно тяжело. Однако паёк фронтового хлеба не менялся на протяжении всей войны. Кроме того, на продукты нормированного снабжения были сохранены довоенные цены, что не имело прецедента в истории мировых войн, тем более, что в годы войны наиболее богатые зерновые регионы Советского Союза были оккупированы немцами.

О поварах Великой Отечественной тоже молчать не годится: это люди не только смекалистые, но и храбрые.  Вот такая история   приключилась с Героем Советского Союза Иваном Павловичем Середой, поваром 91-го танкового полка 46-й танковой дивизии 21-го механизированного корпуса Северо-Западного фронта. В августе 1941 года наши войска сражались с фашистами в районе Двинска Латвийской ССР. В небольшом лесу Иван Павлович готовил обед для своих однополчан. Суп был уже почти готов, когда совсем близко послышался гул мотора и появился немецкий танк. А у нашего повара только винтовка и топор. Перебегая от дерева к дереву и оставаясь незамеченным для врага, Середа выскочил перед самым танком... запрыгнул на него и изо всех сил рубанул топором по стволу пулемёта. На смотровую щель он ловко набросил кусок брезента и забарабанил по броне.

- Капут! - громко кричал отважный повар. - Приготовить гранаты! Окружай его, ребята! Фашисты растерялись. И настолько испугались, что практически сразу же решили сдаться в плен. Открылся люк, из него показались две вытянутые вверх руки. Когда на подмогу повару прибежали красноармейцы, около танка уже стояли четверо сдавшихся в плен фашистов. По-видимому, фрицы никак не могли поверить в то, что с ними справился один-единственный повар с винтовкой и топором. А наши солдаты, вдоволь насмеявшись, принялись за свой ещё не остывший обед.

Кузнецова А.Р.  Бывшая медсестра. После контузии работала в дивизионной пекарне.

"Весть об окончании войны застала меня в Прибалтике, под Лиепаей, в дивизионной   полевой пекарне – туда я была определена после госпиталя, где лежала с тяжелой контузией.  А послали меня в пекарню потому, что знали – до войны работала на мукомольном комбинате, а уж умела ли я печь хлеб или не умела, меня никто не спрашивал – приказ есть приказ.

Начали месить тесто, смотрю на мешках знакомые слова – «Московский мукомольный комбинат имени наркома Цюрупы». Вот это радость! Будто привет с моего родного предприятия в Сокольниках, откуда уходила на фронт добровольцем.   

Месим тесто и вдруг слышим – пальба: винтовочные, пистолетные выстрелы, автоматные очереди. А тогда недобитые фашисты, прорываясь из окружения, бродили по лесам, нарывались на наши войска. Бои и перестрелки происходили повсеместно.

Начальник пекарни сержант Ходунов кричит: «Занимайте круговую оборону!».  А круговая оборона – это сам Ходунов, несколько пожилых солдат (для меня в то время 35-летние казались пожилыми), тоже после госпиталя, и я – «старшина медицинской службы»: метр сорок роста, голова кружится после контузии, в глазах двоится.  Заняли оборону вокруг пекарни, а пекарня на опушке густого хвойного леса. Пальба продолжается.  Ждем, готовые к бою.    Пекарня дымит, тесто подходит.  Вдруг видим – через поле мчится в нашу сторону всадник и что-то кричит. Сердце дрогнуло. Подлетает на вороном    парень- кавалерист: кубанка на макушке, лицо сияет: «Войне конец! Победа!». 

Не сразу мы опомнились. А потом как дошло – «Победа!», стали и мы кричать «ура!», обниматься - такой радости я никогда в жизни не испытывала. … А солдатский   ржаной хлеб в тот день получился такой вкусный, такой душистый, что запах его помню до сих пор. Хлеб Победы".

 Источники:

Светлана Алексиевич "У войны не женское лицо"

 http://skaramanga-1972.livejournal.com/123638.html

https://fishki.net/2385662-povar-na-vojne-vazhnee-generala.html © Fishki.net

https://topwar.ru/88908-o-voennoy-kashe-i-hlebe.html